Психотерапия – практическое знание, которое, как мастерство, передается от учителя к ученику. В случае психотерапии мы учим не делать что-то предметное – рисовать или «примуса починять», а мы учим взаимодействию людей. Мы учим этому опять-таки во взаимодействии. Предметное мастерство – смотри и делай как я. А здесь так невозможно, потому что общаться как кто-то, не получается. Общаться получается только, как сам человек это делает.

Потому что общение – это не только слова, это и выражение лица, и интонации, и жесты, и положение тела в пространстве. Можно создать роль, где все это будет выучено, отточено – и жест, и интонация, и – здесь в этом месте сцены постоял, здесь пошел справа налево. Актер, несомненно, общается с залом, но реакция зала на актера очень регламентирована: зрители обычно на сцену не лезут, непосредственно с актером не разговаривают. Похлопать, посмеяться, поплакать, посвистеть, закашлять – это все 

Психотерапия это очень эмоционально насыщенное общение со страдающими людьми, и психотерапевт это не актер на сцене. Если психотерапевт много болтает на сеансе или, еще хуже, с увлечением рассказывает о себе, пусть даже и в назидание, - это плохая работа. Клиент должен много рассказывать о себе, психотерапевт – облегчать этот процесс.

Итак, обучение психотерапии – это общение про общение. За годы существования психотерапии выработались правила о том, как ей учить.

Надо научить знаниям о психологической теории, которая стоит за психотерапевтическим подходом. Это самое легкое. Здесь и книжки почитать полезно. В системном подходе это знание системной теории, основных законов кибернетики, теории коммуникаций, постклассической философии и т. п. Сейчас не об этом.

Надо научить «чтению», то есть пониманию того, что говорит клиент и что он хочет сказать своими невербальными проявлениями. Это тоже не очень трудно – делается в тренингах. И вообще, сейчас не об этом.

Надо научить психотерапевтическим техникам, которые использует данный подход. В системной терапии нужно научить строить системную гипотезу, видеть проблему семьи в трансгенерационном, культурном и историческом контексте, а также всем техническим приемам – циркулярному интервью, позитивной коннотации, предписаниям, деконструкциям, ну, в общем… Сейчас не об этом.

Самое трудное – научить психотерапевта общаться терапевтично, то есть приносить пользу клиенту своим общением с ним. Это самое главное умение, которое постигается и совершенствуется всю профессиональную жизнь психотерапевта любой модальности. Это сложнейший узел разнообразных компетенций. Перечислю основные.

1.      Профессиональная позиция. Она очень влияет на терапевтичность взаимодействия. Необходимо выполнять все этические правила. Они регламентируют границы, которые в свою очередь позволяют не злоупотреблять эмоциональной зависимостью клиента от психотерапевта. Они также спасают от перевода терапевтических отношений в приятельские, я уж не говорю о любовных. Помимо этичности, профессиональная позиция строится на понимании смысла и значения профессии для психотерапевта. Если человек равен своей профессии – он плохой психотерапевт. Нельзя растягивать профессию на свою идентичность, делать из нее смысл жизни. Исключительно важно иметь разные увлечения, личную жизнь в широком смысле слова. Без этого психотерапевт очень легко выгорает – у него нет ресурсов, все яйца в одной корзине. Подвижничество не является профессионально значимым качеством, а говорит скорее о непроработанности психотерапевта.

2.      Личная проработанность, личная психотерапия. Без этого этапа профессионального становления практически невозможно выстроить психотерапевтический контакт и общение с клиентом. Тот человек, который сам не был клиентом, не представляет себе «как его слово отзывается». Кроме того, непроработанный человек не может понять, когда он теряет нейтральность, когда он вносит свои проблемы в общение с клиентами и начинает помогать сам себе, теряя контакт с человеком, который пришел к нему за помощью. Только в психотерапии можно понять свою профессиональную мотивацию. Есть некоторые мотивации, которые мешают хорошо работать: стремление к власти, которую очень легко получить над страдающим человеком, ищущим помощи; стремление к безопасности и значимости, которые возникают, если находишься в «дающей» позиции. Нормальная мотивация – это такой замес из любопытства, интереса к людям вообще, милосердия и любви к размышлениям.

3.      Очень важно соблюдать баланс между жалостью и сочувствием с одной стороны и профессиональным мастерством – с другой. Моя коллега Кэтрин Бэйкер своим студентам повторяла как заклинание: «Если Вы очень хотите помочь клиенту, не начинайте терапию, садитесь и думайте о том, что с Вами происходит, почему Вы так реагируете». Возможно, особенное сочувствие к клиенту вызвано явлением так называемого «резонанса», когда проблемы клиента похожи на проблемы терапевта, которые он переживает в данный момент своей жизни. Если это так, то терапевт не сможет сохранять нейтральность, использовать все свое мастерство. Это нужно уметь отслеживать. Либо отдавать такие случаи коллегам, либо работать под супервизией.

Помимо обучения, стандарт которого разработан международными профессиональными ассоциациями, эти компетенции выстраиваются в супервизиях. Нормальный профессионал супервизирует свою работу в течение всей своей профессиональной жизни. Так что обучение – это только начало. Вот об этом я и говорю.